Ã. Â. Ïëåõàíîâ
Сочинения Òîì I.
Экономическая теория Карла Родбертуса-Ягецова
VII.
(Денежная рента)При изложении учения Родбертуса о поземельной ренте, мы обращали уже внимание читателя на то обстоятельство, что землевладелец может и не заниматься лично сельским хозяйством. Он может сдать свою землю в наем и довольствоваться арендной платой, не принимая таким образом ни малейшего участия в производстве национального продукта, но весьма интересуясь ходом его распределения. То же самое может иметь место и по отношению к капиталу. Очень часто собственник передает свой капитал в производительное пользование другого лица, получая за это известную часть чистого дохода предприятия. Таким путем происходит дальнейшее подразделение взятой у рабочих части стоимости их продукта; рядом с «капиталистом» является «предприниматель», рядом с землевладельцем — арендатор. Вместе с этим и в науку вводятся соответствующие понятия: доход капиталиста называется процентом, доход предпринимателя — прибылью предприятия; наконец, доход землевладельца называется арендной платой и при свободном соперничестве арендаторов имеет, по крайней мере, тенденцию совпасть с тем, что называется в науке поземельной рентой. Интересы лиц всех поименованных «званий и состояний», солидарные между собой, пока дело касается самого существования «ренты вообще», немедленно приходят в столкновение, как только речь заходит об ее подразделении. Предприниматель стремится к тому, чтобы как можно меньше платить за право пользования капиталом; напротив, капиталист старается увеличить свой доход на счет предпринимателя. Между землевладельцами и арендаторами также происходит вечная борьба по вопросу о величине арендной платы. Не удивительно поэтому, что правомерность каждого из этих видов дохода не раз подвергалась сомнению и служила поводом самой ожесточенной полемики между заинтересованными сторонами. Споры эти характерны, как мерило постепенного роста и выяснения важнейших экономических понятий. Мы не говорим о тех громах, которые раздавались против процента со стороны античных писателей и отцов церкви. Их взгляды коренились в иных, совершенно непохожих на наши общественных отношениях. Но достаточно напомнить знаменитый спор Бастиа с Прудоном, в котором последний никак не мог провести резкой границы между процентом с одной стороны и прибавочной стоимостью — с другой. Что касается поземельной ренты, то в настоящее время в Англии ведется довольно сильная агитация в пользу так называемой «национализации почвы», т. е. перехода земли в собственность государства. Необходимость этой меры вызывается, по мнению ее сторонников, тем обстоятельством, что именно поземельная рента, в нынешнем ее виде, нарушает гармонию интересов всех классов общества.
Наш автор не только не разделял таких псевдорадикалъных взглядов, но посвятил даже особую главу «правовому обоснованию процента и арендной платы за землю». Он был убежден, что пока землевладельцы и капиталисты имеют дело с предпринимателями, до тех пор они имеют право требовать вознаграждения за производительное пользование их имуществом. «Несправедливость, которую многие усматривают в существовании арендной платы за землю и процента, заключается не в подразделении ренты вообще, а в самом ее возникновении... Вот почему, когда я стараюсь найти правовое обоснование процента и арендной платы, я имею в виду лишь взаимные отношения собственников и предпринимателей, а не отношения этих двух классов к работникам, — говорит Родбертус. — Несправедливость эксплуатации этих последних так же несомненна с точки зрения естественного права, как неоспорима правомерность раздела ренты между собственниками и предпринимателями, раз допускаем мы существование этой ренты»[1]. Именно в современном обществе, где возник особый класс предпринимателей, «работающих» с помощью занятого капитала, исчезает ростовщический характер процента, вызывавший такое негодование древних писателей. Ростовщик пользуется нуждой своих ближних, между тем как современный капиталист требует лишь части дохода, полученного предпринимателем с помощью занятого у него капитала. Предприниматель занимает не по нужде, а с целью обогащения, и только очень близорукие защитники «справедливости» могут видеть в нем жертву эксплуатации.
В том же смысле решает наш автор и вопрос о «национализации почвы». Он думает, что «как с правовой, так и с хозяйственной точки зрения частная собственность на капитал не лучше обоснована, чем частная собственность на землю. Капиталы в такой же малой степени, как и земля, представляют собою продукт труда собственников... В настоящее время оба рода имущества являются необходимыми пока регуляторами общественного труда»[2].
Оставим, однако, вопрос о правомерности различных видов «ренты» и перейдем к изложению экономических законов, на основании которых происходит распределение национального дохода между различными классами общества. Припомним сказанное нами о доходе «творцов общественного богатства», о заработной плате работников. По признанию «всех серьезных экономистов», как говорит Луйо Брентано, плата за труд рабочего определяется уровнем насущнейших его потребностей. Потребности рабочего класса составляют, конечно, результат множества самых разнообразных исторических условий, но в каждой данной стране и в каждое данное время они представляют собою постоянную величину. Для их удовлетворения необходимо известное, определенное количество предметов потребления. Какою бы страстью к «сбережению» ни отличались предприниматели, они не могут спустить заработную плату ниже этого уровня, потому что такое «ненормальное» ее понижение привело бы к увеличению смертности среди рабочих. Предложение «рук» на рынке уменьшилось бы до такой степени, что предприниматели лишились бы возможности употребить в «дело» все свои капиталы и деньги перестали бы «родить деньги». Предпринимателям приходится поэтому мириться с необходимым расходом и отводить душу в проповеди сбережения, воздержания, самообуздания и прочих похвальных качеств. В распоряжение предпринимателей поступит таким образом лишь та часть национального дохода, которая останется за вычетом из него заработной платы. С увеличением общей суммы национального дохода часть эта будет увеличиваться, с уменьшением его — сокращаться. Отсюда следует, что «высота ренты находится в обратном отношении к высоте заработной платы: чем ниже заработная плата, тем выше рента и наоборот»! Но чем определяется высота заработной платы, рассматриваемой как часть продукта? Мы сказали уже, что в каждой данной стране и в каждое данное время для удовлетворения потребностей рабочих нужно определенное количество предметов потребления. Если производство этих продуктов поглощает, положим, половину национального труда, то другая половина его пойдет на удовлетворение потребностей других классов. Но если, благодаря успехам техники, на производство необходимых для рабочих продуктов потребуется не половина, а только четвертая часть национального труда, то остальные три четверти его останутся в распоряжении собственников. Заработная плата, как часть продукта, уменьшится; вдвое, рента возрастет на пятьдесят процентов. Мы видим, таким образом, что рента находится в прямом, заработная плата в обратном отношении к производительности национального труда. С возрастанием ее, заработная плата составляет все меньшую и меньшую часть национального дохода, и в этом заключается, по мнению Родбертуса, вся суть социального вопроса.
Посмотрим теперь, как подразделяется «рента» между различными слоями не рабочего класса. По предположению Родбертуса, стоимость каждого продукта определяется количеством труда, необходимого на его производство. Но это количество зависит в свою очередь от степени производительности труда: чем производительнее труд, тем большее количество продуктов является в результате данной единицы его продолжительности; другими словами, чем производительнее труд, тем меньшее количество его требуется для производства каждого данного продукта. Следовательно, стоимость продуктов каждой отрасли производства находится в обратном отношении к производительности труда в этой отрасли. Предположим теперь, что в данной стране стоимость земледельческих продуктов равна стоимости продуктов фабричных, т. е., что на производство и тех и других затрачено одинаковое количество труда. Если высота заработной платы одинакова в обеих отраслях производства, то рента, т. е. оставшаяся за вычетом заработной платы часть национального дохода, распределится поровну между обеими отраслями. Мы знаем уже, что «рента на капитал» называется его прибылью, уровень которой определяется отношением чистого дохода к общей сумме издержек предприятия. Читатель помнит также, что прибыль стремится к одному уровню во всех отраслях производства, и что высота прибыли в фабричных предприятиях имеет решающее значение в земледелии. По изложенным выше причинам, земледельческие предприятия, за вычетом прибыли на капитал, приносят еще и поземельную ренту. Очевидно, что высота этой ренты стоит в обратном отношении к высоте прибыли: поземельная рента представляет собою остаток чистого дохода земледельческих предприятий, который возрастает с уменьшением вычитаемого, т. е. прибыли на капитал. Но от чего зависит высота прибыли? Представляя собою отношение чистого дохода к издержкам предприятия, высота прибыли возрастает с уменьшением и падает с увеличением суммы этих издержек. Известно, что стоимость сырых продуктов входит составною частью в общую сумму издержек фабричных предприятий, так как продукты эти служат материалом для труда фабричных рабочих. С возрастанием стоимости сырых продуктов, растут издержки предприятия и, следовательно, понижается уровень прибыли. А так как поземельная рента стоит в обратном отношении к высоте прибыли, то мы можем сказать, что поземельная рента увеличивается с возрастанием стоимости сырых продуктов и уменьшается с понижением этой стоимости, или, другими словами, что высота поземельной ренты прямо пропорциональна стоимости сырых продуктов. Но стоимость всякого продукта находится в обратном отношении к производительности труда. Отсюда следует, что высота поземельной ренты обратно пропорциональна производительности земледельческого труда: поземельная рента падает с увеличением плодородия почвы или с улучшением сельскохозяйственной техники и возрастает с упадком плодородия и ухудшением техники.
«Если при данной стоимости национального продукта вам дана также высота ренты вообще, — говорит Родбертус, — то поземельная рента и прибыль стоят в обратном отношении друг к другу и к производительности труда в соответствующих им отраслях производства. Чем ниже прибыль на капитал, тем выше поземельная рента, и наоборот: чем выше производительность земледельческого труда, тем ниже поземельная рента и тем выше прибыль на капитал: чем выше производительность фабричного труда, тем ниже прибыль на капитал и выше поземельная рента, и наоборот»[3].
Предыдущим анализом исчерпываются все те условия, которыми определяется высота заработной платы и прибыли. Что же касается до поземельной ренты, то, помимо вышеуказанных, существует еще один фактор, влияющий на ее относительную высоту. Рассмотрение этого фактора важно в том отношении, что он не остался без влияния на возрастание ренты в европейских странах, принимаемое многими экономистами за следствие уменьшения производительности земледельческого труда. Природа этого фактора может быть выяснена следующим, весьма простым рассуждением.
На основании изложенных сейчас положений, мы без труда определим относительную величину заработной платы, прибыли на капитал и поземельной ренты, если нам известны насущнейшие потребности рабочего класса, производительность труда в различных отраслях предприятий, площадь обрабатываемых земель и, наконец, стоимость национального дохода. Спрашивается: какое влияние на распределение этого дохода окажет увеличение трудящегося населения страны, не сопровождаемое, однако, никакими изменениями в производительности национального труда? Первым следствием предположенного явления было бы, разумеется; увеличение количества производимых в стране продуктов. Но так как производительность труда не изменилась, то каждый продукт стоил бы теперь такого же труда, как и прежде. Вследствие этого и заработная плата осталась бы на прежнем уровне, потому что понижение ее обусловливается лишь возрастанием производительности труда. Количество же продуктов, составляющих сумму заработной платы всех рабочих страны, увеличится благодаря возрастанию самого числа рабочих. Далее, высота «ренты вообще» останется неизменной, потому что влияющие на нее факторы — производительность труда и заработная плата — сохранили свою прежнюю величину. Но составляя, как и прежде, положим, половину всего национального продукта, «рента вообще» будет иметь теперь большую стоимость, потому что увеличилась стоимость самого национального продукта. Эта большая стоимость «ренты вообще» разделится в прежней пропорции на поземельную ренту и прибыль на капитал. Мы знаем уже, что разделение это зависит от степени производительности труда в соответствующих отраслях производства, оставшейся в рассматриваемом случае без всякого изменения. Землевладельцы и предприниматели будут получать такие же, как и прежде, части «ренты вообще», но стоимость этих частей увеличится благодаря увеличению стоимости самой ренты. Какое влияние окажет это обстоятельство на высоту поземельной ренты и прибыли? Для расширения национального производства необходима, разумеется, большая сумма капитала. Поэтому большая стоимость доставшейся предпринимателям «ренты» распределится на большую сумму затраченного в производстве капитала, и уровень прибыли их предприятий останется неизменным. Не то будет с поземельной рентой. Возрастание трудящегося населения и расширение национального производства не сопровождаются увеличением территории, поэтому большая стоимость доставшейся землевладельцам части «ренты вообще» распределится не на прежнее число моргенов, гектаров или десятин земли. Вследствие этого повысится и уровень поземельной ренты. Мы видим таким образом, что поземельная рента имеет стремление к повышению даже в тех случаях, когда заработная плата и прибыль на капитал остаются на прежнем уровне. Она — и только она — повышается вследствие возрастания трудящегося населения, которое в большей или меньшей степени имеет место во всех прогрессирующих странах.
Сказанное относится также к стоимости самой земли. Она определяется, как известно, капитализацией поземельной ренты на основании обычного в данное время процента. Если капитал в 1.000 талеров приносит 50 талеров, т. е. 5% дохода, то и, наоборот, капитализация из 5% дохода в 50 талеров даст 1.000 талеров капитала. Подобным же образом очень легко определить, какой величины капитала представляет собою участок земли, приносящий 100 талеров ежегодного дохода, если обычный уровень процента равняется пяти. Это не значит, конечно, что поземельную ренту можно рассматривать как процент, приносимый затраченным на покупку земли капиталом. Не величиной этого капитала определяется высота поземельной ренты, а наоборот — высота последней определяет стоимость земли и, следовательно, величину того капитала, который может быть выручен от продажи данного участка. Притом высота поземельной ренты есть, как мы уже знаем, не единственный фактор, влияющий на стоимость земли. Она зависит также от уровня процента. Если он повысится с пяти на десять, то при прежней высоте поземельной ренты земля потеряет ровно половину своей стоимости. При понижении обычного уровня процента стоимость земли будет, наоборот, возрастать, хотя бы высота поземельной ренты осталась без изменения. Но при данном уровне процента стоимость земли зависит, говоря вообще, лишь от высоты поземельной ренты и отражает на себе все ее колебания. Поэтому стоимость земли растет даже в тех случаях, когда, при прочих равных условиях, увеличивается лишь трудящееся население страны или, как выражается Родбертус, количество ее производительных сил. Все это может казаться пока весьма сухим и незанимательным, но несомненно приобретет весьма большую поучительность, когда мы взглянем, с точки зрения этих абстрактных положений, „на общий ход экономического развития Европыˮ. Мы должны, однако, сделать раньше небольшое отступление.
Известно, что меновая стоимость драгоценных металлов определяется, как и стоимость всякого другого товара, количеством труда, необходимого для их добывания. Но производительность труда не остается неизменной и в этой отрасли предприятий. Она возрастает с открытием более богатых рудников или россыпей и уменьшается с их истощением. Вместе с этим изменяется, конечно, и меновая стоимость драгоценных металлов, а следовательно, и самих денег. Нам нужно выяснить теперь, какое влияние оказывают изменения в стоимости денег на относительную высоту различных видов дохода. «В прежнее время, — говорит Родбертус, — экономисты были того мнения, что открытие американских рудников в XVI столетии, причинившее падение меновой стоимости денег, повело к понижению обычного уровня процента, а следовательно, и прибыли. Но уже Юм не соглашался с этим мнением; да и на самом деле ясно, что при понижении меновой стоимости драгоценных металлов денежная стоимость капитала должна возрасти в том же самом отношении, в каком возрастает денежная стоимость продукта предприятия; поэтому отношение между прибылью и капиталом должно остаться неизменным»[4]. Что же касается поземельной ренты, то высота ее находится, по мнению Родбертуса, в тесной связи со стоимостью драгоценных металлов. Понижение этой последней ведет к возрастанию денежной стоимости всех продуктов. Между прочим, возвышается, конечно, денежная стоимость и той части национального продукта, которая представляет собой поземельную ренту. Но эта повысившаяся денежная стоимость поземельной ренты распределяется на прежнюю площадь обрабатываемой земли. «Денежная рента растет, таким образом, в том же отношении, в каком понижается стоимость денег, а потому и в результате капитализации этой ренты получится большая сумма; другими словами, стоимость земли возрастет вместе с рентой».
__________________________________
Ïðèìå÷àíèÿ
1 „Zur Beleuchtung", S. 115.
2 „Zur Erklärung und Abhülfe der heutigen Kreditnoth des Grundbesitzes" Jena 1876, T. II S. 334 в примечании.
3 „Zur Beleuchtung”, S. 123.
4 "Zur Beleuchtung", S. 132.